Киоко - Страница 23

Серхио сначала встал на мою сторону и попытался отговорить Киоко, объяснив, что трудно ухаживать за больным СПИДом, что на юге народ консервативный, полон предрассудков и заражен расизмом, что поездка стоит денег, но, как я теперь понимаю, говорить ей все это было все равно что тушить пожар бензиновым насосом. Серхио, должно быть, отлично все понимал, ведь он латиноамериканец и многое на своем веку повидал. Но я впервые встретил такую девушку, как Киоко. В первый раз увидев вблизи больного СПИДом, она должна была почувствовать страх и отвращение, однако она, не колеблясь, протянула ему пастилку от кашля. Когда ей соврали, что ее драгоценный друг умер, Киоко не разгневалась и не расплакалась, а выпила коктейль, которым ее угостили, и сказала thank you. Таких девушек, поверьте, у нас не так уж много.

Лаура из «Маленького Домика в прериях» была, похоже, последней. Внезапно я задался вопросом: не жениться ли мне на японке? Поразительно, но ее любезность вовсе не была показной. Хосе потерял память и совершенно не понимает, что происходит. Просто потому, что он хочет увидеться с семьей, она спокойненько объявляет, как о чем-то само собой разумеющемся, что отвезет его в Майами, так как она в отпуске, у нее есть время и она водитель по специальности. И делает она все это, ведомая своей силой, доброй и непостижимой.

Однако юг — это не север. Даже если предположить, что там чуть лучше, чем в Алабаме и Луизиане, что, как вы думаете, произойдет, когда на трассе ее остановит полиция Джорджии, например, а? Японка и больной СПИДом — представьте картину! Легавые всегда найдут, к чему придраться, если захотят с вами повздорить. Я не хотел бы, чтобы Киоко возненавидела Америку. Это может показаться странным, но я судил с точки зрения представителя американского народа.

— Послушай, ты не знаешь всей правды о США. Это страна, в которой полно насилия и преступников, и это не игрушки. Я не прощу себе, если такую хорошую девушку, как ты, сожрут с потрохами.

Конечно, можно было и по-другому сказать, но что бы это изменило?

Киоко встала и бросила мне:

— Я думаю, ты просто боишься СПИДа!

В холле лечебницы, где витал запах смерти, больные и волонтеры одновременно посмотрели на нас с Киоко.

— Ты можешь уехать, я сама доберусь до Манхэттена.

«Уж не думаешь ли ты, что я оставлю тебя в подобном месте?» — подумал я, но Киоко сунула мне в руку плату за два часа аренды лимузина. Меня выставляли.

— Я не боюсь, мне грустно, вот и все.

Пока я шагал к выходу мимо типов с саркомой Калоши, похожих на призраков, я вспомнил, что все еще не сказал Киоко про тариф, она опять переплатила, но обстановка была не такой, чтобы я мог сказать: «Знаешь, на самом деле тариф за аренду лимузина…» Так что на Манхэттен я вернулся один в довольно мрачном настроении.

Обычно, когда у меня неприятности или нет настроения, я курю травку или выпиваю ликерчику, но в тот вечер я не стал ничего такого делать, а только думал и думал о Киоко. Мне не нравилось, что мы так нехорошо расстались, и больше всего я мучился оттого, что обманул ее с оплатой; от этого мне было особенно тяжело.

«Мрачная находка в лесу возле трассы в Джорджии: трупы молодой японки и больного СПИДом латиноамериканца…» Огромные заголовки подобного рода ежедневно можно увидеть в прессе, плюс к этому я чувствовал: случись что с Киоко, тот факт, что я надул ее с деньгами, многократно усилит мое горе. В любом случае нужно вернуть ей разницу. Так как я отогнал лимузин в гараж, нужно было опять попросить у Франко мотоцикл. Однако главное другое: как вести себя дальше с Киоко.

Я по-прежнему был против ее поездки с Хосе в Майами. Речь тут шла не о том, хорошо это или плохо: это было совершенно неблагоразумно. Однако Киоко решила это сделать, и у меня не было никакого права мешать ей, но все же одна мысль не давала мне покоя.

Киоко была сильной девушкой и жила, следуя своим принципам. Со стороны решение везти больного в Майами казалось неразумной затеей, но для нее самой это было в порядке вещей. Например, сегодня Киоко совершенно не поняла, почему я так воспротивился, это было видно по ее лицу. Должно быть, я упустил из внимания или забыл что-то, о чем она мне до сих пор рассказывала. Других понять трудно. Потому что мы судим о чужих поступках, исходя из собственного понимания фактов, из своей системы ценностей, из своих чувств.

Но Киоко не так уж сложно понять.

Я постарался вспомнить все, что девушка говорила, начиная с нашей первой встречи.

Устроившись на самом удобном из трех стульев в своей маленькой неубранной квартирке, я опустил голову как при молитве, обхватил лоб руками и постарался вспомнить все. Это явно не показуха и не легкомыслие, но должна же быть какая-то убедительная причина для такого поступка.

Минут через двадцать я вспомнил одну вещь, которую она мне сказала. И сразу почувствовал, как что-то прохладное полилось из моих глаз и упало на колени с тихим «плюх».

— Хосе помог мне, он спас меня, это может показаться преувеличением, потому что он просто учил меня танцевать, но это правда, ибо Хосе научил меня самому важному. Он спас меня, потому что научил главному, тому, что дает силы жить дальше, что бы ни случилось.

Именно поэтому я всегда хотела его увидеть еще раз, я всегда думаю о том, что я еще не поблагодарила Хосе…

К полуночи я позвонил в общество волонтеров и спросил, в котором часу Хосе завтра уезжает. Я приехал туда немного раньше положенного времени и подождал момента отъезда Киоко, спрятавшись в тени соседнего с лечебницей здания. Я испытывал все ту же антипатию к Серхио, Пабло и Хосе, и мне трудно было решить, в какой момент лучше обнаружить свое присутствие. Дрожа в своем укрытии, я ждал, когда Киоко тронется в путь, чтобы поехать за ней потихоньку и перед въездом на автостраду обогнать и крикнуть: «Эй, Киоко!», но счастливый случай представился раньше. Вся компания вдруг чем-то озаботилась, я прислушался и понял, что они не знали, как выехать на трассу 95. Отлично! Я завел «триумф».