Киоко - Страница 27

К оглавлению

27

Я пользуюсь дремотным состоянием, чтобы увидеть сон. Я в балетном классе, со мною рядом госпожа Марго Фонтейн тренируется у станка. На лице — ни капельки косметики, у глаз — «гусиные лапки». Но она очень красивая, морщины ее ничуть не портят. После тренировки, складывая станки, мы разговариваем. Будучи замужем за крупным чиновником из Панамы, она разговаривает по-испански. Какой-то голос зовет меня: «Хосе, Хосе!» Я чувствую, что сейчас проснусь, это не голос Марго Фонтейн, мой сон вот-вот прервется. В жизни я должен был сотни раз разговаривать с этой женщиной, однако мне не удается вспомнить ее настоящий голос. «Хосе, Хосе!» Кто-то снова меня зовет извне, я пытаюсь понять, закрыты или открыты у меня глаза. Маленькая девочка бежит по белому песку за желтым мячом по бесконечному пляжу, край которого упирается в горизонт. Ветер относит мяч от моря в сторону мангровой рощи. На темноволосой девочке розовый воздушный купальник. Чей-то голос предупреждает ее: «Елена, Елена, ты можешь пораниться, если будешь так бегать! Ты упадешь, на Майами-Бич полно острых камушков!» Испанские слова смешиваются с шумом ветра и прибоя. На мяче нарисовано эскимо, я купил его у продавца мороженого. Кучка мальчишек на пляже стала ко мне приставать и отняла его. Я заревел, а Елена побежала за мячом, у нее такие длинные ноги, какие бывают только у кубинцев, с сильными мышцами под нежной кожей, я протянул руку и крикнул: «Елена!» И тут я увидел перед глазами лицо азиатки. Это она окликала меня. Не понимаю, продолжается ли это мой сон, или я уже проснулся. Не имею ни малейшего представления о том, кто такая эта девушка.

— Хосе, я видела бар рядом с гостиницей, я пойду поужинать и сразу вернусь, — сказала она.

Я находился между сном и явью и не смог даже кивнуть.

IX
Делавэр

— Теперь будущее уже в твоих руках!

Делавэр — меня всегда так звали, сколько себя помню. Я не слишком задумываюсь о своем имени. Я даже никогда не пыталась узнать, произошла ли я из племени делавэр, живущего на маленьких наделах земли в бассейне Белой реки.

В те времена, когда нас называли не native атеrican a Indian, мое имя было Ярвуд, потому что так звали моего мужа. После смерти Ярвуда я отказалась от этого имени и приехала сюда, в Вирджинию.

В Северной Каролине я тоже жила в хижине на берегу реки. Я приехала в Вирджинию на автобусе, увидела красивую реку, пошла вдоль нее и нашла это место, где теперь живу. Я попросила владельца земли разрешить мне построить здесь хижину размером не больше курятника, чтобы жить в ней. И добавила, что, если он согласится, я буду молиться за счастье его семьи. У владельца были проблемы с травой на участке.

— Взгляните, что происходит, я специально засеял травой лужайку вдоль дорожки, ведущей к дому. Если дать ей вырасти, не подстригая, до высоты примерно в шесть дюймов, получится очень красивая дорожка, трава вокруг нее будет стелиться и колыхаться от ветра. Но у меня ничего не получается, я даже собаку выпускал, чтобы никто не топтал траву, она все равно безжизненно падает на землю. Мне хотелось бы сделать красивую зеленую дорожку ко дню свадьбы моей дочери в мае. Но в прошлом году у меня ничего не получилось, и я уже не знаю, с какой стороны теперь за это взяться, хоть волосы на голове рви! Я так мечтаю об этой дорожке, по которой поведу свою дочь, когда та будет покидать отчий дом.

К счастью, я смогла объяснить ему, что нужно делать.

— За два месяца до свадьбы на дорожку никто не должен ступать: ни человек, ни собака. С сегодняшнего дня до 10 мая трава успеет вырасти до нужной высоты, но следи, чтобы после 3 марта ни одно живое существо не ступало на дорожку.

Он получил великолепную зеленую дорожку, а я— разрешение построить хижину на берегу реки.

Вот уже восемь лет я живу в этой хижине. Я ее постепенно благоустроила, собирая подержанные вещи. На реке я ловлю форель и catfish, в лесу собираю ягоды, sugar potato, а с полнолуния до последней четверти луны я предсказываю будущее всем, кто ко мне приходит, и на эти деньги покупаю хлеб, молоко и табак. Два года назад я раздобыла самую простенькую модель компьютера «Макинтош», чтобы связываться со старейшими шаманами, еще живущими то тут, то там на Аляске. Старейшины владеют сетью, отличной от Интернета и электронной почты, но способной связаться с любым компьютером. Тот способ, который они используют для связи, позволяет сети простираться в бесконечность и ловить сигналы из будущего. Сигналы из будущего — это не послания умерших душ животных или людей. Как объясняют старейшины, речь идет о направляющей той информации, которую испускают сети, установленные на Земле.

У всех людей, которые приходят ко мне задавать вопросы о будущем, одна и та же забота. Они хотят знать, не станут ли со временем река и лес настолько загрязненными, что они их потеряют, иначе говоря, не сумеют там собирать ягоды и ловить рыбу. С такими людьми трудно говорить о будущем. Будущее означает потерю того, что у тебя есть в настоящий момент, и рождение того, чего у тебя еще нет.

В баре «У Томсона» я встретила удивительную девушку, которой я смогла помочь ощутить будущее. Звучала одна из тех монотонных песен, которые слушают белые, в воздухе сильно пахло табаком. Некоторые из присутствующих были поглощены игрой, состоящей в том. чтобы концом длинной палки толкать твердый шарик, другие пили пиво, с ностальгией воскрешая в памяти прошлое. Короче говоря, обстановка, царившая в баре, похоже, не менялась со времен охоты на бизонов в прериях. В этот момент появилась она.

Подобно бабочке с легкими крыльями, что позволяют ей лететь, куда она пожелает, подобно фее, наделенной даром появляться в тех местах, где ей понравится: где угодно и когда угодно, подобно очарованной душе, вот как она появилась.

27